Добро пожаловаться! Боюсь пожаловаться...

15 октября, 2015 р.

    Всероссийский омбудсмен Элла Памфилова вместе с местными правозащитниками и в окружении двух генералов — руководителя Кабардино-Балкарии Юрия Кокова и полномочного представителя президента России в Северокавказском федеральном округе Сергея Меликова — заявила о том, что к ней в аппарат уполномоченного по правам человека приходит относительно мало жалоб с Северного Кавказа: их всего-то немногим более 3% от общего числа обращений.
    КАВПОЛИТ
    Боязнь жаловаться?
    Памфилова, вероятно, считает, что тамошние омбудсмены очень хорошо трудятся на своем поприще и, видимо, разруливают все наиболее сложные проблемы. Например, 1200 обращений о нарушении прав поступает одному только уполномоченному по правам человека в КБР Борису Зумакулову.
    Вместе с тем, по словам Памфиловой, из тех жалоб, что все-таки доносят до нее из СКФО, почти половина посвящена неправомерным действиям силовиков.
    КАВПОЛИТ обратился за комментариями к правозащитникам и адвокатам, непосредственно сталкивающимся в своей деятельности с делами и тяжбами людей, чьи права в той или иной степени были нарушены — прежде только органами государственной власти на Северном Кавказе.
    Боятся ли те, кто страдает от притеснений, жаловаться, доносить информацию, в том числе в Москву? Или единственная преграда — пассивность самого населения? А может, ситуация с правами человека на Северном Кавказе стала страсть как хороша? Еще вариант: люди принципиально не доверяют институту омбудсменов на местах и в Москве, следовательно предпочитают вообще с ними не связываться...
    «Я думаю, что в регионах реже вспоминают федерального омбудсмена и не очень верят в его эффективность, — поделилась с КАВПОЛИТом Варвара Пахоменко, представитель международной правозащитной организации International Crisis Group в России.
    — К местному омбудсмену можно прийти ногами, поговорить. Да и местным активистам-правозащитникам проще связаться с региональным уполномоченным по правам человека, чем с федеральным».
    «Если человек не боится обратиться к местному омбудсмену, то не должен бояться обратиться и к федеральному. Бывает, конечно, что некоторые хотят идти напрямую в Москву. Есть и те, кто вообще боится жаловаться. Чечня — самый яркий пример.
    Наконец, имеются и принципиальные противники жалоб государству и правозащитникам — это исламисты», — перечисляет Пахоменко.
    Отписки вместо помощи
    Но могут ли граждане вообще надеяться, что их обращения к омбудсменам — местным или в Москву — дадут результат? Особенно актуален этот вопрос для тех, чьи родные и близкие были убиты в спецоперациях и числятся «боевиками и террористами».
    «Даже те, кто обращается в Москву за помощью, не получают кардинального ответа на свои вопросы. В большинстве случаев жалоба или обращение спускаются обратно на места и ставятся под контроль тех же самых силовиков или следственных органов.
    А иногда просто поступает отписка, типа, что ваше обращение принято к рассмотрению, дано поручение, отправлено туда-то и т.д.», — рассказала адвокат из Нальчика Инна Голицина, защищавшая интересы многих северокавказских «сидельцев», в том числе и обвиняемых по «делу 58-ми».
    Она, по ее собственным словам, практически не сталкивалась с ситуациями, когда те или иные чиновники от правозащиты на местах или в Москве оказывали содействие в решении какой-либо задачи.
    «Единственный раз, когда я обратилась и мне помогли, — это случай с обвиняемым по делу о нападении на Нальчик Будтуевым. „Красный крест“, к которому я обратилась, реально помог в его розыске и прочем. Действительно, они мне в тот период оказали очень серьезную помощь на первоначальном этапе. Но „Красный крест“ — международная организация, независимая от тех институтов, что есть в России, — отметила наша собеседница. — На моем пути не было, чтобы действительно кто-то взялся за вопросы, кардинально, серьезно их решил. По делу Кодзокова также было обращение к Памфиловой, но просто была отписка и все. Письмо ей направили, но никоим образом вопрос не был решен.
    Я с удовольствием воспользовалась бы ее ресурсом, скажем так, для какого-то курирования, например, вопросов той же самой экспертизы, от которой зависит очень много в восстановлении истины по этому делу.
    Я надеюсь, что на следующей неделе вопрос с экспертным учреждением все-таки определится, найдем наиболее надежную организацию, которая потянет эту экспертизу. И, может быть, обращусь повторно к Памфиловой с тем, чтобы она предоставила свое сопровождение делу Кодзокова. Но каков будет результат, честно говоря, не знаю».
    «Я не буду утверждать, что правозащитная работа омбудсменами не ведется. Она, конечно, ведется. Но при этом я — при всем уважении к ним — реальной поддержки ни от кого никогда не видела. Может быть, просто я недостаточно активно обращалась в подобные организации, рассчитывала только на себя,на свои силы. Но вы знаете, по моим наблюдениям, большая часть тех, кто обращается, — это либо люди, так сказать, доведенные до крайности, которым уже терять нечего, либо… совсем наивные», — резюмирует Голицина.
    Эхо Москвы